Иногда научные открытия случаются там, где никто не искал. Вот, например, p53 — белок, ставший почти «звездой» онкологии, страж клеточной честности и борец с опухолями. Казалось бы, герой. Но, как выяснилось, даже у героев есть темные стороны. Учёные из Медицинской школы Миннесотского университета (University of Minnesota Medical School) наткнулись на неочевидную взаимосвязь: активация p53 может нарушать важнейшие барьеры между кровью и тканями мозга и глаз.
Да-да, те самые барьеры, которые как фильтр: пропускают нужное и отсекают вредное. Нарушение их работы — это как если бы в город без границ пустили всё подряд: хаос, воспаление, отёк.
📍 Источник: исследование команды из Медицинской школы Миннесотского университета (University of Minnesota Medical School), опубликованное в журнале «Science Signaling».
Как всё выяснилось: немного биологии, но по-человечески
Команда исследователей взялась изучить, как работает сигнальный путь Norrin/Frizzled4 — он отвечает за поддержание прочности сосудов в мозге и сетчатке. Внезапно выяснилось, что p53, который обычно «включается» в ответ на стресс или повреждение ДНК, начинает вмешиваться в этот путь. А именно — подавляет его.
Происходит это, судя по всему, через снижение уровня белка NCAPH, на который раньше не особо обращали внимание. Но теперь его начинают подозревать не только в сосудистых сбоях, но и в генетической предрасположенности к таким редким заболеваниям, как семейная экссудативная витреоретинопатия (FEVR)— наследственная патология сосудов сетчатки глаза.
Могут ли препараты против рака повредить мозг?
Вот тут начинается самое интересное. В попытке «разогнать» активность p53 для подавления опухолей (например, с помощью препаратов-ингибиторов MDM2), врачи могут непреднамеренно ослаблять защитные барьеры. В том числе — гематоэнцефалический барьер и гематоретинальный барьер, которые критически важны для стабильной работы ЦНС и зрения.
Харальд Джунге (Harald Junge), научный сотрудник из Медицинской школы Миннесотского университета (University of Minnesota Medical School), поясняет:
«Наши данные показывают, что есть прямая связь между сигнальной системой p53 и целостностью сосудов в центральной нервной системе. И если препараты усиливают p53, они могут — возможно, непреднамеренно — “подрывать” сосудистую защиту».
Это не значит, что препараты плохие. Но это серьёзное напоминание: в биологии всё связано. Усилив один путь, можно случайно сбить другой — где-то совсем в стороне.
NCAPH — белок, о котором скоро будут говорить чаще
Вторая звезда исследования — NCAPH. Его снижение учёные связали с дестабилизацией сосудов, а значит, вполне возможно, что это ключевой игрок в ряде сосудистых заболеваний, как врождённых, так и приобретённых.
Более того, NCAPH теперь рассматривается как потенциальный «мишень» для диагностики или даже терапии таких нарушений, как FEVR. А в перспективе — возможно, и других состояний, связанных с утратой сосудистого барьера, включая некоторые формы нейровоспалений.
Что дальше?
На горизонте — клинические испытания. Ингибиторы MDM2, усиливающие p53, уже тестируются как противораковые препараты. Но, как подчёркивают авторы исследования, важно теперь параллельно отслеживать, как эти средства влияют на сосуды мозга и сетчатки.
Эта работа — опубликована в журнале «Science Signaling» — не даёт готовых ответов. Зато задаёт новые важные вопросы. Как лечить рак, не повредив другие критически важные системы? Как сбалансировать эффект и побочные риски?
И, возможно, самое главное — как понять, что в теле нет ничего «побочного». Всё работает вместе. Как сложная симфония. И иногда — стоит внимательно прислушаться, чтобы не сбить ритм.
Литература.
“The MDM2-p53 axis regulates norrin/frizzled4 signaling and blood-CNS barrier function” by Harald Junge et al. Science Signaling
