«Почтовая служба мозга»: как дофамин посылает точечные сигналы и что это меняет для лечения Паркинсона и зависимости

Не «мозговой дождь», а точечный выстрел

Забудьте всё, что вам говорили о дофамине. Не этот «широковещательный» нейромессенджер, что якобы разливается по мозгу, захватывая всё и сразу. Новое исследование от Медицинского кампуса Университета Колорадо Аншутца (University of Colorado Anschutz Medical Campus) буквально разбило старые представления: оказалось, дофамин действует не как фонтан, а как снайпер.

И не просто где-то вдалеке, а прямо у нас под носом — в нейронах. Учёные обнаружили, что молекулы дофамина высвобождаются в крошечных, локализованных «горячих точках». Да, в определённые ветви конкретных клеток, да ещё и в конкретный момент времени. То есть не хаос, а точная доставка. Почти как DHL, но в мозге.


Как они это поняли: микроскопия и немного дерзости

Всё началось с того, что команда под руководством Кристофера Форда (Christopher Ford) — научного сотрудника и профессора из Медицинской школы Университета Колорадо (University of Colorado School of Medicine) — решила посмотреть на дофамин поближе. Буквально. С помощью передовых методов микроскопии они проследили, где именно и когда нейротрансмиттер появляется.

И вот что они увидели: дофамин не разливается как суп в кастрюле, а, скорее, выстреливает порциями — в очень конкретных участках. Одни — точечные, быстрые, будто вспышки. Другие — растянутые, охватывающие более крупные области, но не столь острые по воздействию.

По словам Форда, всё это означает, что «мы только начинаем осознавать, насколько изощрённой может быть дофаминовая передача». И да, похоже, старая теория о «широком радиовещании» уже морально устарела.


Почему это важно: шизофрения, депрессия и зависимость

На первый взгляд — звучит как красивая научная гипотеза. Но на деле — это потенциальный переворот. Всё дело в том, что дофамин — это не просто молекула «мотивации» или «радости», как её иногда по-простому называют. Он вовлечён в движение, обучение, принятие решений, настроение и многое другое.

И — самое главное — он играет ключевую роль при таких состояниях, как болезнь Паркинсона, шизофрения, депрессия, СДВГ и зависимость. Да-да, именно он. А значит, понимание того, как он работает на самом деле, может изменить способы лечения.

Сейчас подход к терапии часто довольно грубый: повышают или понижают общий уровень дофамина. Но если дело на самом деле в тонкой архитектуре передачи сигнала — а не в «громкости» — тогда стратегия должна быть другой. Лечить надо не количество, а качество.


И что теперь?

«Мы, по сути, только касаемся поверхности. Это как заглянуть под капот и вдруг понять, что всё гораздо сложнее, чем мы думали», — признаётся Форд. По его словам, нужно больше работы, чтобы понять, как именно нарушения этой новой, точечной сигнализации приводят к тем или иным болезням.

А дальше — возможно, терапия нового поколения. Не таблетки «от всего», а таргетированные, тонкие вмешательства, будто хирургия внутри мыслей.

Словом, дофамин оказался не фонтаном, а часовым механизмом. И, кажется, мы только-только научились слышать его тиканье.


🧬 Исследование опубликовано в журнале «Science».

Литература.
Discrete spatiotemporal encoding of striatal dopamine transmission” by Christopher Ford et al. Science

Приглашаем подписаться на наш канал в Яндекс Дзен


Добавьте «МКБ-11» в любимые источники Яндекс Новости


Врач невролог АО "СЗЦДМ", г. Санкт-Петербург

Редактор и автор статей.

E-mail для связи - info@medicalinsider.ru